(no subject)
May. 22nd, 2012 12:38 am* * *
Что скажет почтенная публика, когда я взойду на эстраду,
Весёлый такой, хорошенький, в брюках, заглаженных вхруст?
Я в зал нашвыряю задумчиво стихов с два десятка кряду,
И мне подарят горшочек, а в нем целый розовый куст.
Его оберну газетою, чтобы сберечь бутоны
На долгом пути застуженном в дальний свой уголок,
Где ветер над переулками внезапно рождает стоны,
Что даже в глухом отчаянии подобное я не мог.
Куст будет скрестись в окошко шипами своими детскими,
А я покормлю его корни колодезною водой.
И снова слова стану складывать и кофе пить по-турецки,
Лохматый, небритый, смеющийся. Тогда еще – молодой.
Что скажет почтенная публика, когда я взойду на эстраду,
Весёлый такой, хорошенький, в брюках, заглаженных вхруст?
Я в зал нашвыряю задумчиво стихов с два десятка кряду,
И мне подарят горшочек, а в нем целый розовый куст.
Его оберну газетою, чтобы сберечь бутоны
На долгом пути застуженном в дальний свой уголок,
Где ветер над переулками внезапно рождает стоны,
Что даже в глухом отчаянии подобное я не мог.
Куст будет скрестись в окошко шипами своими детскими,
А я покормлю его корни колодезною водой.
И снова слова стану складывать и кофе пить по-турецки,
Лохматый, небритый, смеющийся. Тогда еще – молодой.