(no subject)

ИЕРУСАЛИМСКАЯ ФАНТАЗИЯ

Ну, чем торгуешь ты, зануда,
На рынке Махане Иегуда?

Как карандашен твой товар -
Сосисок розоватых жар.

Они вкусны и горячи,
Давай, в тарелку их мечи!

Со мной гуляет Вилли Брайнин,
Аристократски-иностранен.

Он смотрит на карандаши
И важно говорит: «Якши!»

Он мудр, и сед, и бородат,
Он, как и я, слегка поддат.

Мы дышим воздухом одним.
Вокруг – сплошной Иерусалим.

Гортанный шум. Торговый ряд.
Дождя гремящий водопад.

Пока нетрезвые бредем -
Мы живы. Мы не пропадём.

Ну, съем я твое яблоко. А потом из Рая выгонят...

Я с подругой детства Иринкой Журавской.

ИРТЕНИАДА

Сорняки изживши как растенья,
Отдыхать прилегши в огород,
Я спросил: «Да кто же он, Иртеньев?»
И вокруг насупился народ.

Вид забыв безумно-поэтичный,
Злобно замолчали кореша.
Не было у них словес приличных,
А других не вынесет душа.

Лишь Иван, сведя сурово брови,
Мне сказал: «Зачем тебе оно?
От волнений береги здоровье,
Посмотри весёлое кино,

Почитай Флобера с Мопассаном,
Поиграй с компьютером в шеш-беш.
Что тебе Иртеньев? За стаканом
Лучше ты баранины поешь.

А Иртеньев – он такое нечто,
Что я б рядом в поле не присел!
Продавал он Родину, конечно,
Как и все картавые. Как все,

Кто суёт горбатым носом в кашу
Истинно российской густоты,
Кто, забывши про Отчизну нашу,
Лезет в сионистские кусты.

Он не раз на грабежах попался,
Плакали старушки только так…
Да пошел он! Что я разболтался?
Мне неинтересен тот мудак!»

Тут вступил мой старый кореш Сёма,
Что «Атикву» знает наизусть:
«У изгоев нет родного дома!
Он купил квартиру? Ну и пусть!

Все равно он нам чужой по карме,
Он нам неродной по ДНК.
Он служил в позорнейшей из армий,
Что хотела нам намять бока.

Над рекою поплыли туманы,
Мы им показали мощный уд -
Ивановых гнали Перельманы,
Не взирая, кто из них Махмуд.

Пишет он про вшивые приюты,
Ублажая, видимо, попов.
Что лапшу он вешает кому-то?
Вшами-вши, зато тут нет клопов.

На него ложил народ Сиона
Свой банан без лишней кожуры.
В мире нет такого, бля, закона,
Чтобы ложкой жрать ведро икры,

А потом под пальмою стебаться
Над святым понятием «хамсин»!
Это всё элементарно, Ватсон,
Для страны берёзок и осин.

Если ж кто-то нам насерит в память,
Насмехаясь над землёй моей,
Мы поступим с ними как с клопами,
А, быть может, и того сильней!

Он дождется нашего кистЕня,
Я хотел сказать вам - кистенЯ!»
…И дрожал от страха И. Иртеньев,
Прячась от погрома у меня.